Новости Джирайи: Мультик во сне

Кажется, одной из уникальных особенностей израильской повседневности можно считать сложности с этим самым «до войны» и «после войны». Причин для этого несколько. Первой, самой, казалось бы, простой, служит сам факт того, что в историю государства Израиль вписана плотнейшая череда войн (как для люков невидимок под плитку), противостояний, вооруженных операций, терактов. Для этой страны, в которой призыву подлежат и мужчины, и женщины, в которой почти все мужчины и многие женщины, отслужившие основной срок по призыву, переходят в категорию ежегодно проходящих интенсивную переподготовку резервистов, безусловного «до войны» и «после войны» нет. Однако мир может распадаться на эти две части, а иногда и крошиться на четыре, шесть, десять частей для каждой отдельной семьи: в зависимости от того, кто, как, где и когда служил.

У этих семей возникает свой, понятный всем ее членам язык, в нем слова «до первой войны» могут означать не период до Войны за независимость (первой войны государства Израиль), а до любого крупного военного конфликта, в котором участвовал отец, а «после второй войны» — время, отсчитывающееся днем, когда с другой войны не вернулся сын. В этих семьях есть своя первая война, вторая, третья. Есть просто «теракт» — не главный, переменивший историю теракт, каким стали сентябрьские события 2001 года для США, а тот теракт, который оборвал или навсегда изменил жизнь сестры, служившей в полиции. Иными словами, очень часто получается, что почти у каждой израильской семьи есть своя военная история, совпадающая с военной историей страны по датам — но сообщающая этим датам свой, иной, трагический вес.